Исчезнувшие профессии
Развитие технологий и изменения в общественном сознании неизбежно приводят к ревизии списка профессий: одни специальности возникают, а другие, наоборот, исчезают бесследно. Никто, кроме историков Средневековья, сегодня не помнит, чем занимались стремянной, ловчий или ключник, но среди исчерпавших себя профессий есть и те, которые исчезли сравнительно недавно — в прошлом веке. Каждая такая профессия представляет собой любопытную страничку былого. Кстати, недавно центр профориентации ПрофГид разработал точный тест на профориентацию, который сам расскажет, какие профессии вам подходят, даст заключение о вашем типе личности и интеллекте.
Водовозы и водоносы
В старой комедии «Волга-Волга» один из самых запоминающихся второстепенных персонажей — водовоз (и по совместительству чтец-декламатор) Кузьма Иванович, распевающий задорную песенку о важности своей профессии. В 1938 г., когда фильм вышел на экраны, водовозы еще изредка встречались, но уже представляли собой реликтовое явление. А ведь было время, когда без них не обходился ни один крупный город в любой стране мира: их можно было встретить на улицах Петербурга и Лондона, Дели и Парижа.
Когда в этих городах еще не было водопроводов (или централизованное водоснабжение охватывало только часть городских районов), труд водовозов давал населению доступ к чистой воде. Они набирали воду в реке, водокачке или другом источнике и доставляли ее покупателям в частные дома. Будучи технически несложным, это занятие требовало физической силы и выносливости. Особенно крепкими должны были быть водоносы, которые сами тащили полные ведра, бочки или бурдюки, тогда как водовозы развозили воду на телегах, запряженных лошадьми. Почти повсюду представители этой профессии пользовались уважением горожан. Например, водоносы в Париже имели репутацию необычайно честных людей, а в Таджикистане и ряде других исламских стран профессия водовоза считалась одной из наиболее почитаемых.
Извозчики и ямщики
Трудно найти другую профессию былых времен, столь же овеянную ореолом лихости и романтики, как работа ямщика. На самом деле ямщики были государственными служащими, жившими при ямских станциях. В любую погоду и время суток они должны были быть готовы отправиться в путь, перевозя почту и пассажиров: чиновников, фельдъегерей (правительственных курьеров) и других путешественников, предъявивших подорожную грамоту. Самой распространенной упряжкой ямщиков была тройка лошадей.
Стихией ямщиков была «дорога дальняя», а вот извозчики, аналог современных таксистов, работали в городах, развозя пассажиров в своих фиакрах, пролетках и других видах повозок. Хотя извозчики работали на себя, их деятельность регламентировалась государством: каждый извозчик получал специальный билет (лицензию), ему присваивался отдельный номерной знак, выбитый на металлическом жетоне. Внутри профессионального сообщества извозчиков существовала жесткая иерархия. Внизу ее находились так называемые ваньки — не имеющие постоянной стоянки крестьяне, приехавшие на зиму в город, чтобы подзаработать извозом, а на вершине — лихачи, обладатели щегольских экипажей и великолепных лошадей. Отдельной «кастой» были ломовые извозчики, перевозившие не людей, а грузы. Все разновидности извозчиков исчезли с городских улиц в конце 1920-х гг., когда на смену гужевому транспорту окончательно пришел автомобильный.
Компаньонки
Сегодня эта профессия прочно забыта, а в XVIII–XIX вв. для бедных, но благородных дам и девиц это был один из немногих способов заработать на кусок хлеба, не роняя своего достоинства. Компаньонок нанимали два типа работодательниц: богатые одинокие дамы и родители единственных дочерей, чтобы они не скучали в имении без общества ровесниц (такими компаньонками были Зоя в «Накануне» и мадмуазель Бурьен в «Войне и мире»).
Обязанности компаньонок были несложными: развлекать хозяйку разговорами, сопровождать ее на прогулках и в поездках, составлять ей компанию за столом и выполнять мелкие поручения. От компаньонок требовались покладистый характер, безупречное воспитание, коммуникабельность и приятная внешность. Повседневная жизнь, а порой и судьба этих платных подруг зависела от характеров работодательниц: кто-то вымещал на беззащитных девушках плохое настроение, а кто-то, как мать Льва Толстого Мария Волконская, мог дать компаньонке 75 тыс. руб. в приданое (в 1821 году это были огромные деньги — 100 тыс. стоил конный завод в имении Пирогово, которое позже в 1837 году за 300 тыс. приобрел отец писателя).
Потребность в этой необычной профессии была обусловлена установками общественного мнения: вплоть до начала XX в. считалось, что даме из общества неприлично выходить из дома без спутников или принимать в одиночестве гостей мужского пола. Профессия компаньонки, возникшая в XVIII ст. в Англии, там же и продержалась дольше всего — вплоть до середины XX в.
Тапёры
Одна из самых известных фраз фольклора о ковбоях: «Не стреляйте в музыканта, он играет как умеет!» — как раз о них, о тапёрах. Так в XIX в. называли музыкантов, которые играли на танцах, вечеринках или в разного рода развлекательных заведениях. Об уровне их исполнения говорит глагол, от которого происходит это слово: во французском языке taper значит «стучать» или «хлопать». Как правило, стучали тапёры по клавишам пианино, зачастую расстроенного и видавшего виды, а репертуар их ограничивался популярными танцами и модными песенками.
В начале XX в. технический прогресс выдвинул этим музыкантам мощного конкурента в виде граммофона (устройства, воспроизводящего музыку с пластинок) и он же открыл перед ними новые горизонты в виде кинотеатров. Немые фильмы требовали музыкального сопровождения, причем живого: музыкант должен был импровизировать на ходу, подбирая музыку, подходящую к конкретному эпизоду: лирическую мелодию для объяснения в любви, грозный марш для сцены дуэли и т. д.
Изредка среди тапёров встречались талантливые начинающие музыканты: так, в 1922 г. в кинотеатре подрабатывал будущий знаменитый композитор Д. Шостакович. Тапёры были неотъемлемой принадлежностью кинозалов вплоть до 1930-х гг., когда звуковое кино положило конец их деятельности.
Фонарщики
Профессия фонарщика возникла одновременно с уличным освещением. В Петербурге оно впервые появилось при Петре I, а в Москве — при Анне Иоанновне, в 1732 г. Фонари в ту эпоху были масляные: это означало, что каждый вечер в них нужно было заливать конопляное масло и зажигать. Этим и занимались фонарщики, ходившие от фонаря к фонарю с тяжелой лестницей на плечах и немудреным инструментарием. С середины XVIII ст. масло стали заменять керосином, а в начале XIX в. появились газовые фонари, продержавшиеся до начала XX в.
Помимо зажигания и гашения осветительных приборов, фонарщики занимались их ремонтом, чисткой стекол от копоти, проверкой исправности: нет ли утечки газа. Зажигать уличные светильники необходимо было в установленное время: за соблюдением графика следили городовые, а начальником этих работников коммунального хозяйства был полицмейстер. За один вечер фонарщик должен был зажечь до 40 фонарей.
Фигуры фонарщиков добавляли колорита городским улицам, пока газовые фонари не были полностью заменены электрическими: например, в Москве это случилось в 1932 г. [1]. В наши дни единственный на постсоветском пространстве фонарщик работает в Бресте на улице Советской, зажигая установленные там керосиновые фонари, но, разумеется, речь идет не о возрождении ушедшей профессии, а о туристическом аттракционе.
Офени, они же коробейники
Появление в XVIII–XIX вв. в деревне бродячего торговца, предлагающего ленты, платки, дешевые серебряные украшения, иголки, лубочные картинки, песенники и другие книги, рассчитанные на невзыскательного читателя, как правило, вызывало радость и оживление у местных жителей. Таких торговцев называли коробейниками (от большого короба из бересты, в которых они носили свои товары) или офенями (в единственном числе — офеня)). С весны до поздней осени они ходили пешком по дорогам, реже — ездили на телегах от селения к селению, продавая по розничным ценам товары, закупленные ими оптом. Будучи, как правило, уроженцами Владимирской, Тульской или Московской губернии, офени и коробейники добирались даже до Урала.
Популярности коробейников способствовало несколько обстоятельств: отсутствие во многих деревнях лавок и магазинов, подобранный с учетом вкусов покупателей ассортимент, готовность к бартеру. Обороты торговли были невелики: мало какой коробейник закупал за один раз товара больше чем на 10–15 рублей, однако многим офеням нравилось это занятие за постоянную смену впечатлений, атмосферу странствий, уважительное отношение покупателей. Была в деятельности офеней и «профессиональная тайна» — созданный ими секретный язык: морфология в нем была та же, что и в русском языке, но слова другие — частью позаимствованные, частью придуманные. Главной задачей офенского языка было сокрытие информации от чужих ушей, а заодно и выделение коробейников как отдельной социальной группы.
Плакальщицы
Обычай причитать и громко оплакивать покойного уходит корнями в глубокую древность: возможно, подобные ритуалы были еще у первобытных людей. На Руси испокон веков важную роль в похоронном обряде играли женщины — профессиональные плакальщицы: их пронзительные высокие голоса сопровождали прощание с усопшим и поминки.
Плакальщицы (как правило, это были немолодые женщины) в лирической, возвышенной форме озвучивали скорбь и горе, рассказывали об умершем и обстоятельствах его смерти («До срока в сырую землю сошел!»), выражали чувства родственников («На кого ты нас покинул?!»). Их поэтический речитатив всегда был импровизацией, основанной на фольклорной традиции, и никогда не повторялся.
По мнению современных психологов, работа плакальщиц была очень важна: их вопли и причитания снимали блок на выражение эмоций, помогали пережить потерю, позволяли выпустить негативную энергию. В ситуации острого горя они фактически выполняли работу современных психологов. Кроме похорон, плакальщиц могли пригласить на проводы рекрута или на свадьбу. В России в XXI в. традиция приглашать плакальщиц исчезла, но в некоторых других странах, например, в Китае, она сохраняется.
Бурлаки
Во времена, когда суда ходили по рекам с использованием их естественного течения, в судоходстве широко применялся труд бурлаков. Так называли рабочих, которые перетаскивали суда в прямом смысле слова на себе: они впрягались в лямки, прикрепленные к бечеве — прочной веревке, и шагали по берегу под палящим солнцем или мелким дождем. К услугам бурлаков прибегали в основном тогда, когда судно шло против течения, но их труд требовался и в том случае, когда судно шло по течению, но попало на мель.
Бурлаки всегда работали артелью, причем для передвижения одного судна могло потребоваться от 30 до 300 человек: все зависело от его размеров и количества груза. Как выглядела артель за работой, знает любой, кто видел знаменитую картину И. Репина «Бурлаки на Волге». Правда, в реальности жизнь этих тружеников была не столь беспросветной, как на полотне великого художника: они тяжело трудились, но и зарабатывали неплохо. Помимо приличных заработков, бурлацкий промысел привлекал физически крепких мужчин тем, что сегодня называют «минимальным порогом вхождения в профессию»: в артелях никого не интересовало образование, трудовой опыт и даже подлинное имя новичка. Неудивительно, что в середине XIX в. на Волге и других реках насчитывалось от 300 тыс. до 650 тыс. бурлаков [2]. Их количество уменьшалось по мере развития железных дорог, а к 20-м гг. XX в. и вовсе сошло на нет.
