Интервью с театральным критиком

Короткая справка Кстати, недавно центр профориентации ПрофГид разработал точный тест на профориентацию, который сам расскажет, какие профессии вам подходят, даст заключение о вашем типе личности и интеллекте.

Алиса Никольская - профессиональный театральный критик. Окончила ГИТИС, театроведческий факультет. 13 лет работает по специальности, так же занимается продюсированием театральных постановок, фотовыставок и других проектов.

---

ПрофГид: Алиса, скажите, зачем нужен театральный критик? Кому он нужен в театре: зрителю, артисту, режиссеру?

Алиса Никольская: Театр – искусство эфемерное. Спектакль живет один вечер и умирает с закрытием занавеса. Критик же фиксирует происходящее на сцене, позволяет ему прожить подольше. Доносит информацию для широкого круга людей. То есть выполняет функцию историка и архивариуса. Кроме того, критик находит слова для всего, что в театре происходит; формулирует, анализирует, объясняет. Одним словом, в едином театральном процессе критик отвечает за теорию.

ПрофГид: Как критик работает? Я представляю это так. Он проходит за кулисы и говорит режиссеру: «Слушай, Петя! Ты хороший спектакль поставил. Но как-то не совсем это прекрасно. Чуточку бы сократить вот эту сцену, немножко изменить финал». Режиссер слушает критика, меняет и сокращает. Потому что критик попал в самую точку своими замечаниями. Так?

Или же критик смотрит спектакль, идет домой, пишет отзыв и печатает его в газете «Культура» или в журнале «Театр». Потом его благодарят за работу, за понимание и прославление.

А. Н.: Может быть и так, и так. Когда между критиком и режиссером-актером-драматургом случается живой разговор, это прекрасно. Неспроста на российских театральных фестивалях в ходу жанр устного обсуждения. То есть критик приезжает, смотрит спектакли и разбирает их в разговоре с творческой группой. Это полезно обеим сторонам: критик оттачивает умение формулировать и учится слышать и уважать тех, кто работал над спектаклем, а творческая группа слушает профессиональное мнение и учитывает его. В Москве таких вещей почти нет, и разговоры о спектаклях случаются разово, по инициативе той либо другой стороны. Мне кажется, профессиональные разговоры – это очень важная вещь. Это живая возможность двигать процесс.

Написанные тексты на процесс влияют гораздо меньше. Вообще ценность печатного слова со временем уменьшается. У нас ведь, скажем, отрицательная рецензия на спектакль не влияет на кассовые сборы, как на Западе. И режиссер, на чей спектакль пишутся негативные отзывы, чаще всего не обращает на них внимания. Возможно, потому, что о театре пишет много непрофессиональных людей, и доверие к самой профессии подорвано. Диалог на сегодняшний день не очень получается. И потребность у художника в критике, да и у критика в художнике минимальна.

ПрофГид: Злые языки говорят: кто не умеет сделать сам, идет в критики.

А. Н.: Да, такое мнение есть. Считается, что в критики идут те, у кого не получилось стать актером или режиссером. И периодически такие люди встречаются. Но это не значит, что они становятся плохими критиками. Равно как и получивший профильное образование критик не всегда бывает хорош. Талант – он и в нашей профессии нужен.

ПрофГид: Думаю, что современному театру особенно нужен критик. Он должен разъяснять. Потому что современный театр часто как ребус-кроссворд – не понятен. Надо головой думать, а не только что сердцем. Что Вы об этом думаете?

А. Н.: Безусловно, разъяснять нужно. Формулировать. Анализировать процесс. Сегодня рамки театрального зрелища сильно расширились, в него привносятся элементы кино, видеоарта, музыки, самых разных видов искусства. Это безумно интересно. Разбираться в новых пьесах, например, или в современном танце, где чрезвычайно быстро все меняется и дополняется, создается на глазах. Только успевай подхватывать и осмысливать. Хотя и сердце отключать нельзя. Ведь сегодняшний театр воздействует на зрителя на сенсорном уровне, и воспринимать его только головой не получится.

ПрофГид:  Как Вы вообще относитесь к современному театру? Что это за явление, и на какие вопросы отвечает или пытается ответить современный театр?

А. Н.: В наши дни существует огромный разъем между театром, существующим по образцу полувековой давности, и театром, пытающимся ухватить сегодняшнее, стремительно меняющееся время, отозваться на него. Первый тип театра ни на что не отвечает. Он просто живет. Кому-то это нужно – и ради бога. Хотя категорическое нежелание впускать в себя сегодняшний день – это беда и проблема. А второй тип театра, воплощающийся в небольших, как правило, коллективах или отдельных людях ищет подпитку в том, что вокруг. В мыслях и чувствах человека, приходящего в зрительный зал и жаждущего отзвуков собственной души. Это не значит, что современный театр увлекается социальностью и злободневностью – хотя совсем без этих составляющих нельзя. Идет приближение к сакральному театру. Чувственному, Возвращающему к истокам природы человеческой.

ПрофГид: Как Вы думаете, Алиса, в чем главная проблема современного театра в России? Чего ему не хватает?

А. Н.: Много чего не хватает. Основные проблемы – социально-организационного плана. Нет контакта, диалога с властью: за редким исключением, власть и художник не контактируют, власти неинтересен этот разговор. Как следствие, театр оказывается на задворках общественной жизни, влияние театра на общество нет. Разовые, единичные исключения.

Еще одна беда – расстояние между, скажем, людьми, имеющими здание и дотацию, и людьми с головой и талантом. Посмотрите: во всех крупных театрах стоит стон – «где новая кровь?». А эта новая кровь есть – и режиссерская, и актерская, и драматургическая. И люди эти – здесь, за ними на Марс лететь не нужно. Но они почему-то не допущены или допущены по минимуму в эти структуры. А руководство театров по-прежнему сидит и мечтает о каком-нибудь «новом Эфросе», который упадет с неба и решит все проблемы. Мне горько это все видеть. Горько видеть, как режиссеры, не успев толком состояться в театре, уходят снимать сериалы. Горько видеть актеров, наделенных талантом, годами не имеющих достойной их работы. Горько видеть студентов, исковерканных системой образования и не понимающих, не слышащих себя, свою индивидуальность.

ПрофГид: Чтобы быть театральным критиком, надо любить театр (" ...то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому только способна ..."). А вот какие качества стоит в себе воспитать по ходу обучения и подготовки к этой профессии?

А. Н.: Критик – профессия вторичная. Критик фиксирует и осмысляет то, что видит, а сам ничего не создает. Это момент, с которым трудно мириться, особенно амбициозному человеку. К осознанию этого надо быть готовым. А любить театр – обязательно! Не весь подряд, конечно. Формирование собственного вкуса, самовоспитание – это тоже очень важные вещи. Кому нужен критик, захлебывающийся от восторга после любого спектакля, не отличающий хорошего от плохого? Равно как не нужен и тот, кто идет в театр, как на каторгу, и бурчит сквозь зубы «как-же-я-все-это-ненавижу».

ПрофГид:  Где учат на театрального критика лучше всего?

А. Н.: Незабвенный ректор ГИТИСа Сергей Александрович Исаев говорил, что театроведение – это не профессия, а набор знаний. Это так. На театроведческом факультете ГИТИСа (который оканчивала и я, и большинство моих коллег, ныне практикующих критиков) дают очень хорошее гуманитарное образование. Получив его, можно идти, скажем, в науку, можно, наоборот, в пиар, а можно и вовсе переключиться с театра на что-то другое. Далеко не каждый человек, заканчивающий наш театроведческий факультет, становится пишущим критиком. Но – и не каждый критик приходит в профессию с театроведческого факультета.

На мой взгляд, для человека, выбравшего путь «пишущего», самый лучший учитель – это практика. Научить писать невозможно. Если человеку это дается тяжело, то он в этом деле так и не освоится (видела немало таких случаев). А если предрасположенность есть, то полученные в вузе знания просто помогут направиться туда, куда хочется. Правда, сегодня театральная критика по большей части превратилась в театральную журналистику. А этого уклона нет в вузах. И люди, выходя из стен того же ГИТИСа, могут оказаться неподготовленными к дальнейшему существованию в профессии. Тут от педагога много зависит и от самого человека.

Театроведческий факультет ГИТИСа – пожалуй, самое известное место, где учат «на критика». Но не единственное. Если говорить о Москве, то театроведческое направление предлагает большинство гуманитарных вузов. РГГУ, например, где высокое качество образования.

ПрофГид:  Как выглядит карьера театрального критика?

А. Н.: Трудно сказать. Мне кажется, карьера критика – это степень его влияния на процесс. Это выработка индивидуального стиля, по которому критика узнают. И момент везения, возможность оказаться «в нужное время в нужном месте» тоже есть.  

ПрофГид:  Вы теперь занимаетесь продюсированием спектаклей. Откуда это возникло? Кончилось терпение? Проросло что-то душе? Как Вы поняли, что ОНО ПРОРОСЛО? Чем это обогатило Вас?

А. Н.: Тут много факторов. Несколько лет назад возникло ощущение, что меня не очень устраивает имеющаяся театральная реальность. Ей чего-то недостает. А когда чего-то недостает, и ты понимаешь, чего именно, то можно либо ждать изменений, либо пойти и самому сделать. Я выбрала второе. Поскольку я человек активный, и не умею сидеть на одном месте и дожидаться.

Мне очень нравится пробовать новое. Вот придумали мы пять лет назад с замечательным фотохудожником Ольгой Кузнецовой проект «фототеатр». Соединили актерскую работу на фотокамеру и самобытность пространства. Один проект, «Власть открытого пространства», показали в Театральном центре «На Страстном» в рамках большой выставки трех фотографов. Другой – «Королевские игры. Ричард Третий», гораздо более объемный – сделали спустя год и показали в Центре имени Мейерхольда. Короче говоря, попробовали – получилось. Теперь я понимаю, насколько это интересное направление, и как его можно развивать.

Точно по такому же принципу «интересно – попробовал – получилось» делаются и другие мои проекты. Стало интересно творчество молодых кинорежиссеров – родилась программа показов короткометражных фильмов в ЦИМе. Увлекло клубное пространство – стала делать концерты. Кстати, очень жалею, что отошла от этой работы. Хочу в нее вернуться. А если завтра мне понравится что-то еще – пойду и попробую сделать.

Что касается именно театра, то тут я еще в самом начале пути. Замыслов много. И все они ориентированы, во многом, на людей – актеров, режиссеров, художников – которых я люблю, чье видение мира и театра совпадает с моим. Мне чрезвычайно важна работа в команде. Ощущение, когда ты не один, тебя поддерживают, в тебе заинтересованы – необыкновенное. Конечно, случалось ошибаться, разочаровываться. С последствиями болезненными и горькими. Но ведь это поиск, процесс, это нормально.

Знаете, это восхитительное чувство, когда видишь, например, какого-нибудь необыкновенного артиста, или читаешь пьесу – и вдруг внутри начинает что-то пульсировать, думаешь «вот это моё!». И начинаешь придумывать: для артиста – роль, для пьесы – режиссера. Выстраиваешь в голове и на бумаге всю последовательность работы: как добыть деньги, как убедить людей с тобой работать, увлечь их собственным горением, как собрать команду, как продвигать готовый продукт, устраивать его судьбу. Объем работы, конечно, огромный. Важно не испугаться, а двигаться вперед, не прерываясь.

ПрофГид:  Каково Ваше кредо в профессии критика?

А. Н.: Кредо, как ни банально – быть собой. Не врать. Не убивать словами. Не уходить в разборки, выяснения отношений. Бывает, что некий персонаж – актер или режиссер – откровенно неприятен, и рассказывая о его работе невольно начинаешь выискивать, что плохо. А когда находишь, очень хочется разгуляться на этой почве. Нехорошо это. Надо умерять свой пыл. Всегда себе это говорю. Хотя и случается, что не сдерживаюсь.

ПрофГид:В чем главная трудность профессии для вас? К чему обязывает эта профессия? Вот я вижу, что вы почти все вечера проводите в театре. Это не каторга ли?

А. Н.: Нет, совсем не каторга. Я не устаю говорить о том, что профессия, пусть и очень любимая, не исчерпывает всей жизни. И нельзя, чтобы исчерпывала. Иначе можно стать очень несчастным человеком. И такие примеры у меня перед глазами есть. Да, театр занимает серьезную часть моего времени. Но это сознательный выбор. Множество людей, которых я люблю, с которыми общаюсь – люди из театрального круга. И мне страшно интересно говорить с ними, в том числе и о профессии. Но у меня есть и друзья совсем нетеатральные, и увлечения нетеатральные – и слава богу, что они есть. Нельзя замыкаться в рамках работы. Необходимо быть живым человеком, дышащим и чувствующим. И к работе надо подходить не как к каторге. Иначе просто нельзя этим делом заниматься. Надо расширять границы восприятия.

Никогда не понимала тех, кто ходит строго на драматические спектакли, например. Сейчас все виды искусства проникают друг в друга. Я хожу на оперу и на балет, на концерты и фильмы. И для меня это не только удовольствие или развлечение, но и часть работы.

Трудность для меня, например, в том, чтобы не врать себе и не фальшивить. Порой посмотришь какое-нибудь невероятное зрелище – и не знаешь, как к нему подступиться, чтобы передать словами то, что видел. Это нечасто, но бывает. А то выходишь из зала, горишь-пылаешь, а как садишься писать – мука мученическая. Но бывают мучения, и когда имеешь дело с очень плохим спектаклем. Как сказать, что это плохо, но не брызгать ядом и не опускаться до брани, а внятно изложить все «что» и «почему». Я в профессии тринадцать лет. Но частенько бывает, что новый текст для меня – экзамен. Перед самой собой, в первую очередь.

ПрофГид: В чем главная сладость этой профессии для Вас?

А. Н.: В самом процессе. Приходишь в театр, садишься в зал, смотришь. Записи делаешь. Потом пишешь, обдумываешь, формулируешь. Ищешь внутри себя ассоциации, ощущения, отзвуки уже виденного (или прочитанного). Проводишь параллели с другими видами искусства. Все это – потрясающие ощущения, которые ни с чем нельзя сравнить.

И еще одно удовольствие – интервью. Я не очень люблю делать интервью, но есть люди, встречи с которыми – восторг и счастье. Юрий Любимов, Марк Захаров, Тадаси Судзуки, Нина Дробышева, Геннадий Бортников... Это космические люди. Да и много других можно назвать. Каждая встреча – это опыт, узнавание, понимание природы, человеческой и творческой.

ПрофГид: Можно ли зарабатывать ремеслом театрального критика?

А. Н.: Можно. Но это непросто. Многое зависит от собственной активности. Как говорит один мой друг и коллега, «сколько набегал, столько и заработал». К тому же надо учитывать, что тексты о театре востребованы далеко не всеми СМИ. Поэтому живешь в постоянном экстриме. В поиске сочетания внутренних, профессиональных потребностей, и банального выживания. Применяешь свои знания и умения по максимуму.